РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ - Страница 126

126

Несколько лучше обстоит дело с Анатолем Франсом, который был полным атеистом. Так, например, у него имеется атеистическая вещь, в которой ангелы выводятся в качестве жителей Парижа, затевающих революцию против бога. Но кто не привык к иносказательному языку, тому будет трудно читать эту вещь. Это из литературы буржуазных писателей. Что же есть у нас? Тоже кое–что имеется. Безбожная литература у нас есть, но крупного романа, который по прочтении оставлял бы глубокий след в сознании, повести, которая задела бы за живое и потрясла бы вас так, как часто потрясает революционная литература, у нас еще нет. На фронте революционной антирелигиозной литературы у вас бедновато. Первым и принимающим наибольшее участие в работе на этом поприще является Демьян Бедный. Он имеет большие заслуги. Такие его произведения, как, например, «Тебе, господи», являются прекрасными образцами атеистической литературы и безбожной агитации. Но этого мало. Нам важно иметь серьезные повести и глубокие романы, которые бы показали не только злоупотребления духовенства, но пробуждение сознания человека, прежде порабощенного религией. Мы должны призвать литераторов заняться такого рода произведениями. Какая, например, прекрасная тема — изобразить, как верующий человек становится неверующим, как его стараются запутать в сетях сектанты, как он входит в колхоз, где коллективная работа помогает его внутреннему перерождению! Изобразить такую жизнь в живых, полных действительной силы красках — это было бы прекрасно.

У нас, правда, имеются кое–какие музыкальные вещи, более или менее безбожные. Но всего этого мало, хотелось бы, чтобы безбожные песни, легко запоминаемые, были на устах каждого рабочего, чтобы их распевали наши комсомольцы. Безбожной песни у нас почти нет — ее необходимо создать. Можно и должно также создать безбожную оперу и поставить ее, например, в нашем Большом театре, изобразить в ней религиозные представления о небе со всеми его обитателями и чинами, изобразить борьбу человека за освобождение от богов. До сих пор никто этого не сделал.

Дальше идет живопись. В этой области у нас имеются большие богатства; у нас имеется много картин известных мастеров, представляющих большую художественную ценность. Но есть ли у нас безбожные картины? Нет, таковых нет. Вот, например, старинная картина Репина «Крестный ход», где вы видите и подвыпившую буржуазию, самодовольных попов, тщедушных баб и мужиков, которые тащат иконы. Картина, безусловно, антирелигиозная, и в старое время больше изобразить и нельзя было. А теперь ведь можно написать и более резко, более откровенно. И все–таки никаких серьезных произведений у нас в этой области нет. Могла бы, например, быть написана картина, изображающая поповскую расправу с представителями науки, погибавшими на кострах. Мне как–то говорили художники, что людям, работающим резцом или кистью, трудно придумывать сюжеты. А я всегда на это говорил и говорю: пусть объединяются в кружки, в бригады и коллективно придумывают. Я берусь войти в такую бригаду и буду всеми возникающими у меня идеями делиться, да и всякий из нас поможет— только делайте, пожалуйста! Если бы я сам был художником, тогда другое дело, — я изобразил бы все то, что имеется в моей голове. А то у меня идеи есть, но я не художник. Так давайте работать и творить вместе! У меня есть идея, у вас есть способность творить — вместе мы что–нибудь и сделаем хорошее.

У нас почти нет безбожных пьес. Вот Малый театр хотел ставить «Неопалимую купину», где изображается, как один священник разочаровывается в своей деятельности, отрекается от сана, а затем сжигает себя. Такая пьеса, конечно, может вызвать только сочувствие к этому священнику, и всякий смотрящий эту пьесу верующий человек сказал бы: «Довели большевики». Пьеса была готова к выпуску. Пришли безбожники, посмотрели и говорят: «Как же можно выпускать такую пьесу?» Пьесу сняли. Может быть, у нас со временем будет–специально безбожный театр. Но мне кажется, что этого не стоило бы затевать. Каждый театр должен ставить хоть одну пьесу в определенный промежуток времени, ударяющую по богу и его служителям. Это было бы, пожалуй, лучше и целесообразнее, чем заводить отдельный театр.

Оказывается, того, что у нас имеется на антирелигиозном художественном фронте, слишком мало. Все попытки нашего художественного творчества, все попытки советского искусства дать в этой области что–нибудь серьезное — пока не достигли желанного успеха. Слишком малую работу в этой области ведет Союз безбожников. Нужно поставить на ноги художественную комиссию, постараться поскорее мобилизовать все наши художественные силы. В 1929 году на съезде безбожников т. Ярославский в горячей речи сказал, что надо организоваться. Прошел год, и никаких ощутительных результатов в области художественного творчества не видно. Нужно, чтобы все обратили на это внимание, нужно создать общественное мнение, что организовать должным образом художественный фронт нам необходимо, раз мы ведем борьбу с религией, которая владеет искусством, против которого надо бороться тем же оружием.

Наша борьба с религией переживает сейчас острый момент. Сплошная коллективизация в сельском хозяйстве наносит очень большой удар существовавшим до сего времени взглядам. Если в течение последующих 2—3 лет мы осуществим в основном коллективизацию по СССР, то у самого крестьянства с переменой экономики изменится взгляд на религию.

Мы должны продолжать наступление на религию, мы всеми силами должны стремиться к тому, чтобы широкой пропагандой и агитацией добиться безбожного большинства. Так как среди православных, среди мусульман и евреев верующих еще большинство, то борьба нам еще предстоит, и борьба очень упорная.

126